Название: Это была середина самой холодной зимы
Автор: Silent Whisper
Фэндом: Super Junior
Основные персонажи: Сонмин (Ли Сонмин), Кюхён (Чо Кюхён)
Пэйринг или персонажи: Чо Кюхён/Ли Сонмин
Рейтинг: G
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Флафф, Занавесочная история
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Это была середина самой холодной зимы, которую только помнил Сонмин.
Публикация на других ресурсах:
Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку
Примечания автора:
Автор начал писать ангст. Потом перечитал то, что написано, и понял, что это флафф. Epic fail.
читать дальшеЭто была середина самой холодной зимы, которую только помнил Сонмин.
Придя с улицы, уставший и замерзший, он вяло сбросил свою обувь, неловко путаясь в шнурках. При всех стараниях не занести ни капли зимы в дом, он всё равно успел оставить заметные влажные следы на линолеуме в коридоре. Ребята потом будут ругаться, хотя сами натопчут ещё больше, поэтому можно подчиниться захватившей сейчас всеобъемлющей лени и совершенному нежеланию хоть что-либо делать.
Сонмин поморщился, но стряхнул почти растаявший снег с капюшона, ощущая противное покалывание на кончиках пальцев от холода. Покрасневшие ладони едва двигались, ведь нелепо поскользнувшись из-за закрывшего обзор снега, намеренно летящего прямо в глаза, он полностью намочил и так не слишком греющие перчатки, а потом всю дорогу до общежития мучился, отчаянно пряча руки в не спасающих от ледяного ветра карманах.
Взъерошив примявшиеся под шапкой волосы, приглаживая влажными ладонями наэлектризованные пряди, он направился на кухню. Хотелось чего-то горячего. Пусть это даже будет объятие с батареей или попытки согреться у включенной под чайником конфорки.
Вместо заварки остались лишь потемневшие потрепанные листья трав, которые заливали кипятком уже явно не раз, и Сонмин с досадой потянулся за коробкой с такими нелюбимыми пакетиками.
Длинные рукава слегка затянутой от частого ношения любимой вязаной кофты жутко мешались, но он никогда их не подкатывал: открывшиеся предплечья тут же охватывал противный холод, который мгновенно мелкой дрожью распространялся по всему телу. Наверное, он доходил и до внутренностей, потому что, сколько бы Сонмин не кутался, ему всё время хотелось больше тепла. На советы одногруппников начать-таки носить тапочки, он лишь отфыркивался – бесполезно. Всегда оставляя их у кровати, чтобы с утра даже кончиком пальца не касаться холодного пола, он в результате нигде не мог их найти, пока совершенно случайно не обнаруживал под кроватью кого-то из сожителей. Спонсировать чей-то уют всё так же мерзнущему Сонмину быстро надоело и поставка теплых уютных тапочек в общежитие прекратилась, а он так и ходил в плотных, но мало спасающих от сквозняков носках.
Пока чайник нагревался, чтобы не стоять на месте, как живая мишень для всех холодных потоков, Сонмин, без зазрений совести стянув с кровати вечно мерзнущего Реука плотный колючий плед, закутался в него. Оставил снаружи только онемевший и покрасневший после длительной прогулки по улице нос, мягко его растирая и тяжело вздыхая от отсутствия желанного эффекта. Окинув завистливым взглядом аккуратно прибранную комнату одногруппников, недовольно покосившись на нежащуюся под светом специальной лампы черепашку, он неохотно вернулся в кухню. Закрыв дверцу шкафчика, лишь после того, как неудачно вписался в неё плечом, он залил кипятком чай и с ногами залез на стул.
Чашку хотелось жадно обхватить руками, но помня печальный опыт, Сонмин вытянул шею и слегка наклонился, подув, а затем отпил немного. Горячая жидкость обожгла язык, неразбавленным кипятком прошлась по горлу, но согрела лишь на короткое мгновение. Кажется, после секундного ощущения излишней жары, стало даже холоднее, тело только хуже отреагировало на низкую температуру помещения. Голова гудела, и клонило в сон, но дискомфорт то и дело выдергивал из тяжелой дремоты, оставляя парня в отвратительном подвешенном состоянии сомнамбулы.
В общежитии было тихо и пусто. Наверное, от того ещё более холодно. Зима пробиралась в комнаты даже сквозь оконные стёкла, одним видом обмерзлых деревьев и засыпанных снегом улиц вгоняя в дрожь. Тяжелая атмосфера ниже нуля давила настолько, что заглушала все желания, кроме одного – согреться.
Погрузившись в бесполезные, совершенно беспорядочные мысли, Сонмин упустил тот момент, когда чай был идеальным для питья, и теперь неохотно глотал остывший напиток. Едва теплая кружка лишь раздражала, и он отодвинул её, полностью закутываясь в плед, пряча даже макушку. Дышать так было труднее, но миражное чувство защищенности и уюта ненадолго поглотило его. Такая погода притупляла даже его извечное желание что-то делать, совершенствоваться, практиковаться. От одной мысли о прикосновении к холодному корпусу любимой гитары хотелось вздрогнуть, надеть ещё пару одёжек и так забраться под шерстяное одеяло, не подавая никаких признаков жизни до весны. Напрягало и состояние ментального анабиоза, от которого даже обожаемые вещи приносили меньше радости, а эмоции притуплялись до каких-то второстепенных, едва осознаваемых ощущений. Не хотелось говорить, не хотелось кого-либо видеть. Сонмин скорее мечтал превратиться в черепашку Йесона и безмятежно отогревать тело под приятным умиротворенно-сонным светом лампы.
Когда в коридоре послышался хлопок двери и, судя по шуму, в общежитие ввалились все обитатели их этажа, а может и пара лишних, Сонмин почувствовал принесенный ими с улицы морозный воздух. Он коварно пробрался даже под уютное укрытие, заставляя вздрогнуть и обиженно шмыгнуть носом. Кажется, от вездесущей зимы нельзя нигде скрыться.
Тяжелый топот, тихие вялые смешки и резко обрывающиеся фразы свидетельствовали лишь об одном – все жутко устали. И Сонмин искренне надеялся, что никто не позарится на едва обретенное и с таким трудом сохраненное хрупкое тепло его уголка, ведь он не был готов делиться, самому не хватало. Слегка вытянув шею, пытаясь разведать обстановку будто из засады, он скосил глаза в сторону входа и тут же обреченно поджал губы, хмурясь. Конечно, как же в огромном общежитии с не слишком тихими и мирными соседями можно хоть где-то остаться незамеченным.
Подняв одну бровь вверх, скрестив руки на груди и скептически усмехаясь, на него смотрел Кюхён. Не взирая на напускную насмешливость и попытки выглядеть гордым разоблачителем коварных планов жадного хена, он был скорее похож на взъерошенного птенца: высоко поднятые плечи, взлохмаченные волосы, завистливые взгляды в сторону завернутого в теплый плед парня. Заметив это, Сонмин подозрительно прищурился и плотнее укутался, внимательно следя за действиями донсена. Без боя он не сдастся.
От переглядываний их отвлек легко проскользнувший в узком проходе мимо Кюхёна Реук, тут же принявшийся суетиться, открывать все подряд шкафчики, бормоча что-то себе под нос о неблагодарных людях и лазании туда, куда свой нос совать не стоит. В два счета найдя коробку с черным чаем, параллельно успев набрать полный чайник воды, вечный макне сделал столько мелких движений, что, наверное, согрелся только от этого.
Увлекшись наблюдением за хлопотами младшего, поражаясь его работоспособности и желанию делать что-то для толпы неблагодарных потребителей, Сонмин упустил переломный момент. Кюхён подкрался сзади, примерился и ловко запустил руки под плед, тут же найдя край кофты и забираясь под него. От мерзкого ледяного прикосновения Сонмин тонко пискнул и резко дернулся, больно заехав локтем под ребра обнаглевшему макне. Холод от чужих ладоней метастазами распространился по телу, заставляя думать, что за такую выходку кое-кто ещё мало получил.
Кюхён на выпад отреагировал привычно спокойно. Хен любил за неуместные (по его мнению) шуточки награждать тычками и подзатыльниками, и к легкому рукоприкладству наиболее надоедавший ему такими выпадами младший уже давно выработал иммунитет. Он лишь ногой пододвинул к себе свободный стул и уселся рядом с укутанным Сонмином, хитро сверкая глазами, словно предупреждая – это была не последняя попытка. Преувеличенное недовольство и обида на лице парня лишь веселили его и подстегивали скорее выполнять задуманное, так как Реук уже заканчивал с горячим чаем на всю ораву жильцов. Но разве так греться интересно?
- Хен, ну мне же холодно, - проникновенно протянул макне, жалостливо глядя на нахохлившегося парня и едва удерживая улыбку. Шутливо пререкаться с ним было так же интересно, как и дразнить, а полюбоваться сонным, но пытающимся казаться грозным хеном, было вдвойне забавно.
- Мне тоже, - безапелляционно заявляет Сонмин таким тоном, что кажется, будто он сейчас ещё и язык покажет. «Страдания» донсена его ни капли не трогают. Он прекрасно знает, зачем всё это делается, но поддаваться не намерен. Раз хочет, пусть так и скажет, его сегодняшнее настроение не располагает к этим демонстративным выспрашиваниям, после которых самодовольный Кюхён всё равно сделает так, как хочет. Даже если Сонмин и будет против.
- Ну, у тебя же есть плед!
- А у тебя – руки. Пойди и возьми себе тоже.
- Не будь таким жестоким и вредным, хен! О любимом донсене нужно заботиться!
- Я не жестокий, я – дальновидный. Тебе палец дай, ты полруки отхватишь. Знаю я тебя, если поделюсь, сам совсем без пледа останусь, а мне и с ним всё равно холодно. Иди ещё кого-нибудь доставай, наверняка найдется хоть кто-то, кто тебе задолжал. Пора научиться добиваться всего своим трудом, а не клянчить у эмоционально предрасположенных к тебе хенов.
На этом, кажется, детская перепалка закончилась. Тихо хмыкнув себе под нос, Реук оставил чайник закипать, а сам направился в комнату, осуждающим взглядом окинув свой плед на плечах Сонмина. Вечному макне, видимо, тоже придется отбирать теплое покрывало у кого-то, но с этим проблем не предвиделось, способов есть много – от жалостливого нытья до пищевого шантажа, которому ещё никто не научился сопротивляться. Попытки были, но после недели на одном рамене все взвыли и делегацией с подарками и извинениями направились к кормильцу.
Кюхён тоже поспешно подскочил с места, и Сонмин уже облегченно выдохнул, решив, что на его средство спрятаться от холода больше посягать не будут, но, видимо, рано. Противника он недооценил, ложно определив цель его приставаний. Резко сдернув плед, благодаря неожиданности сумев выдернуть его из цепкой хватки, Кюхён обхватил хена за талию и плотно прижал его спиной к своей груди, скрещивая руки на животе. Сонмин вяло дернулся, но объятия макне были убедительными, и он затих, выражая свое категоричное несогласие с таким развитием событий возмущенным сопением.
На самом деле, от прикосновения по всему телу прошлась приятная теплая волна, добравшаяся до груди и растворившаяся там в щемящей нежности. Долгожданный солнечный уют уже не окружал, искусственно создаваемый теплым пледом, а жидким умиротворением тек по венам. Аура чужих положительных и светлых чувств проникала сквозь белую, тонкую и сухую от холода кожу, грея изнутри, пробуждая настоящие, живые, яркие эмоции. Простое счастье захватывало все существо, рвясь наружу, желая вместо очередных ворчаний подарить взаимное тепло и любящую заботу.
Довольный Кюхён лишь растянул губы в широкой усмешке и пакостно уткнулся ещё холодным носом в теплый изгиб шеи хена, удовлетворенно закрывая глаза.
- Я снова замёрз, - без особого энтузиазма ворчит Сонмин, но не двигается, словно невзначай осторожно укладывая голову на плечо Кюхёна, от чего улыбка последнего становится только довольней. Хмыкнув на такое заявление, макне мягко щекочет открытый участок живота потеплевшими подушечками длинных пальцев и уверенно заявляет:
- Ничего, греться будем вместе.
Кажется, это была середина самой теплой зимы, которую только помнил Сонмин.
Автор: Silent Whisper
Фэндом: Super Junior
Основные персонажи: Сонмин (Ли Сонмин), Кюхён (Чо Кюхён)
Пэйринг или персонажи: Чо Кюхён/Ли Сонмин
Рейтинг: G
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Флафф, Занавесочная история
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Это была середина самой холодной зимы, которую только помнил Сонмин.
Публикация на других ресурсах:
Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку
Примечания автора:
Автор начал писать ангст. Потом перечитал то, что написано, и понял, что это флафф. Epic fail.
читать дальшеЭто была середина самой холодной зимы, которую только помнил Сонмин.
Придя с улицы, уставший и замерзший, он вяло сбросил свою обувь, неловко путаясь в шнурках. При всех стараниях не занести ни капли зимы в дом, он всё равно успел оставить заметные влажные следы на линолеуме в коридоре. Ребята потом будут ругаться, хотя сами натопчут ещё больше, поэтому можно подчиниться захватившей сейчас всеобъемлющей лени и совершенному нежеланию хоть что-либо делать.
Сонмин поморщился, но стряхнул почти растаявший снег с капюшона, ощущая противное покалывание на кончиках пальцев от холода. Покрасневшие ладони едва двигались, ведь нелепо поскользнувшись из-за закрывшего обзор снега, намеренно летящего прямо в глаза, он полностью намочил и так не слишком греющие перчатки, а потом всю дорогу до общежития мучился, отчаянно пряча руки в не спасающих от ледяного ветра карманах.
Взъерошив примявшиеся под шапкой волосы, приглаживая влажными ладонями наэлектризованные пряди, он направился на кухню. Хотелось чего-то горячего. Пусть это даже будет объятие с батареей или попытки согреться у включенной под чайником конфорки.
Вместо заварки остались лишь потемневшие потрепанные листья трав, которые заливали кипятком уже явно не раз, и Сонмин с досадой потянулся за коробкой с такими нелюбимыми пакетиками.
Длинные рукава слегка затянутой от частого ношения любимой вязаной кофты жутко мешались, но он никогда их не подкатывал: открывшиеся предплечья тут же охватывал противный холод, который мгновенно мелкой дрожью распространялся по всему телу. Наверное, он доходил и до внутренностей, потому что, сколько бы Сонмин не кутался, ему всё время хотелось больше тепла. На советы одногруппников начать-таки носить тапочки, он лишь отфыркивался – бесполезно. Всегда оставляя их у кровати, чтобы с утра даже кончиком пальца не касаться холодного пола, он в результате нигде не мог их найти, пока совершенно случайно не обнаруживал под кроватью кого-то из сожителей. Спонсировать чей-то уют всё так же мерзнущему Сонмину быстро надоело и поставка теплых уютных тапочек в общежитие прекратилась, а он так и ходил в плотных, но мало спасающих от сквозняков носках.
Пока чайник нагревался, чтобы не стоять на месте, как живая мишень для всех холодных потоков, Сонмин, без зазрений совести стянув с кровати вечно мерзнущего Реука плотный колючий плед, закутался в него. Оставил снаружи только онемевший и покрасневший после длительной прогулки по улице нос, мягко его растирая и тяжело вздыхая от отсутствия желанного эффекта. Окинув завистливым взглядом аккуратно прибранную комнату одногруппников, недовольно покосившись на нежащуюся под светом специальной лампы черепашку, он неохотно вернулся в кухню. Закрыв дверцу шкафчика, лишь после того, как неудачно вписался в неё плечом, он залил кипятком чай и с ногами залез на стул.
Чашку хотелось жадно обхватить руками, но помня печальный опыт, Сонмин вытянул шею и слегка наклонился, подув, а затем отпил немного. Горячая жидкость обожгла язык, неразбавленным кипятком прошлась по горлу, но согрела лишь на короткое мгновение. Кажется, после секундного ощущения излишней жары, стало даже холоднее, тело только хуже отреагировало на низкую температуру помещения. Голова гудела, и клонило в сон, но дискомфорт то и дело выдергивал из тяжелой дремоты, оставляя парня в отвратительном подвешенном состоянии сомнамбулы.
В общежитии было тихо и пусто. Наверное, от того ещё более холодно. Зима пробиралась в комнаты даже сквозь оконные стёкла, одним видом обмерзлых деревьев и засыпанных снегом улиц вгоняя в дрожь. Тяжелая атмосфера ниже нуля давила настолько, что заглушала все желания, кроме одного – согреться.
Погрузившись в бесполезные, совершенно беспорядочные мысли, Сонмин упустил тот момент, когда чай был идеальным для питья, и теперь неохотно глотал остывший напиток. Едва теплая кружка лишь раздражала, и он отодвинул её, полностью закутываясь в плед, пряча даже макушку. Дышать так было труднее, но миражное чувство защищенности и уюта ненадолго поглотило его. Такая погода притупляла даже его извечное желание что-то делать, совершенствоваться, практиковаться. От одной мысли о прикосновении к холодному корпусу любимой гитары хотелось вздрогнуть, надеть ещё пару одёжек и так забраться под шерстяное одеяло, не подавая никаких признаков жизни до весны. Напрягало и состояние ментального анабиоза, от которого даже обожаемые вещи приносили меньше радости, а эмоции притуплялись до каких-то второстепенных, едва осознаваемых ощущений. Не хотелось говорить, не хотелось кого-либо видеть. Сонмин скорее мечтал превратиться в черепашку Йесона и безмятежно отогревать тело под приятным умиротворенно-сонным светом лампы.
Когда в коридоре послышался хлопок двери и, судя по шуму, в общежитие ввалились все обитатели их этажа, а может и пара лишних, Сонмин почувствовал принесенный ими с улицы морозный воздух. Он коварно пробрался даже под уютное укрытие, заставляя вздрогнуть и обиженно шмыгнуть носом. Кажется, от вездесущей зимы нельзя нигде скрыться.
Тяжелый топот, тихие вялые смешки и резко обрывающиеся фразы свидетельствовали лишь об одном – все жутко устали. И Сонмин искренне надеялся, что никто не позарится на едва обретенное и с таким трудом сохраненное хрупкое тепло его уголка, ведь он не был готов делиться, самому не хватало. Слегка вытянув шею, пытаясь разведать обстановку будто из засады, он скосил глаза в сторону входа и тут же обреченно поджал губы, хмурясь. Конечно, как же в огромном общежитии с не слишком тихими и мирными соседями можно хоть где-то остаться незамеченным.
Подняв одну бровь вверх, скрестив руки на груди и скептически усмехаясь, на него смотрел Кюхён. Не взирая на напускную насмешливость и попытки выглядеть гордым разоблачителем коварных планов жадного хена, он был скорее похож на взъерошенного птенца: высоко поднятые плечи, взлохмаченные волосы, завистливые взгляды в сторону завернутого в теплый плед парня. Заметив это, Сонмин подозрительно прищурился и плотнее укутался, внимательно следя за действиями донсена. Без боя он не сдастся.
От переглядываний их отвлек легко проскользнувший в узком проходе мимо Кюхёна Реук, тут же принявшийся суетиться, открывать все подряд шкафчики, бормоча что-то себе под нос о неблагодарных людях и лазании туда, куда свой нос совать не стоит. В два счета найдя коробку с черным чаем, параллельно успев набрать полный чайник воды, вечный макне сделал столько мелких движений, что, наверное, согрелся только от этого.
Увлекшись наблюдением за хлопотами младшего, поражаясь его работоспособности и желанию делать что-то для толпы неблагодарных потребителей, Сонмин упустил переломный момент. Кюхён подкрался сзади, примерился и ловко запустил руки под плед, тут же найдя край кофты и забираясь под него. От мерзкого ледяного прикосновения Сонмин тонко пискнул и резко дернулся, больно заехав локтем под ребра обнаглевшему макне. Холод от чужих ладоней метастазами распространился по телу, заставляя думать, что за такую выходку кое-кто ещё мало получил.
Кюхён на выпад отреагировал привычно спокойно. Хен любил за неуместные (по его мнению) шуточки награждать тычками и подзатыльниками, и к легкому рукоприкладству наиболее надоедавший ему такими выпадами младший уже давно выработал иммунитет. Он лишь ногой пододвинул к себе свободный стул и уселся рядом с укутанным Сонмином, хитро сверкая глазами, словно предупреждая – это была не последняя попытка. Преувеличенное недовольство и обида на лице парня лишь веселили его и подстегивали скорее выполнять задуманное, так как Реук уже заканчивал с горячим чаем на всю ораву жильцов. Но разве так греться интересно?
- Хен, ну мне же холодно, - проникновенно протянул макне, жалостливо глядя на нахохлившегося парня и едва удерживая улыбку. Шутливо пререкаться с ним было так же интересно, как и дразнить, а полюбоваться сонным, но пытающимся казаться грозным хеном, было вдвойне забавно.
- Мне тоже, - безапелляционно заявляет Сонмин таким тоном, что кажется, будто он сейчас ещё и язык покажет. «Страдания» донсена его ни капли не трогают. Он прекрасно знает, зачем всё это делается, но поддаваться не намерен. Раз хочет, пусть так и скажет, его сегодняшнее настроение не располагает к этим демонстративным выспрашиваниям, после которых самодовольный Кюхён всё равно сделает так, как хочет. Даже если Сонмин и будет против.
- Ну, у тебя же есть плед!
- А у тебя – руки. Пойди и возьми себе тоже.
- Не будь таким жестоким и вредным, хен! О любимом донсене нужно заботиться!
- Я не жестокий, я – дальновидный. Тебе палец дай, ты полруки отхватишь. Знаю я тебя, если поделюсь, сам совсем без пледа останусь, а мне и с ним всё равно холодно. Иди ещё кого-нибудь доставай, наверняка найдется хоть кто-то, кто тебе задолжал. Пора научиться добиваться всего своим трудом, а не клянчить у эмоционально предрасположенных к тебе хенов.
На этом, кажется, детская перепалка закончилась. Тихо хмыкнув себе под нос, Реук оставил чайник закипать, а сам направился в комнату, осуждающим взглядом окинув свой плед на плечах Сонмина. Вечному макне, видимо, тоже придется отбирать теплое покрывало у кого-то, но с этим проблем не предвиделось, способов есть много – от жалостливого нытья до пищевого шантажа, которому ещё никто не научился сопротивляться. Попытки были, но после недели на одном рамене все взвыли и делегацией с подарками и извинениями направились к кормильцу.
Кюхён тоже поспешно подскочил с места, и Сонмин уже облегченно выдохнул, решив, что на его средство спрятаться от холода больше посягать не будут, но, видимо, рано. Противника он недооценил, ложно определив цель его приставаний. Резко сдернув плед, благодаря неожиданности сумев выдернуть его из цепкой хватки, Кюхён обхватил хена за талию и плотно прижал его спиной к своей груди, скрещивая руки на животе. Сонмин вяло дернулся, но объятия макне были убедительными, и он затих, выражая свое категоричное несогласие с таким развитием событий возмущенным сопением.
На самом деле, от прикосновения по всему телу прошлась приятная теплая волна, добравшаяся до груди и растворившаяся там в щемящей нежности. Долгожданный солнечный уют уже не окружал, искусственно создаваемый теплым пледом, а жидким умиротворением тек по венам. Аура чужих положительных и светлых чувств проникала сквозь белую, тонкую и сухую от холода кожу, грея изнутри, пробуждая настоящие, живые, яркие эмоции. Простое счастье захватывало все существо, рвясь наружу, желая вместо очередных ворчаний подарить взаимное тепло и любящую заботу.
Довольный Кюхён лишь растянул губы в широкой усмешке и пакостно уткнулся ещё холодным носом в теплый изгиб шеи хена, удовлетворенно закрывая глаза.
- Я снова замёрз, - без особого энтузиазма ворчит Сонмин, но не двигается, словно невзначай осторожно укладывая голову на плечо Кюхёна, от чего улыбка последнего становится только довольней. Хмыкнув на такое заявление, макне мягко щекочет открытый участок живота потеплевшими подушечками длинных пальцев и уверенно заявляет:
- Ничего, греться будем вместе.
Кажется, это была середина самой теплой зимы, которую только помнил Сонмин.
@темы: [Super Junior], [K-pop], [Фанфик], [KyuMin], [КюМин]