Вот просто закончила смотреть сериал, который отбирал все душевные силы, который вытаскивал всю душу, и почувствовала, что внутри так пусто-пусто. И эту пустоту нужно было срочно чем-то заполнить, чтобы я не перестала более-менее адекватно функционировать. И я начала метаться. Вспоминала всё, что мне говорили, что советовали, что предлагали. Вспоминала, перебирала, отфыркивалась, снова возвращалась, а потом – махнула рукой. Слишком много времени, слишком ноет. Нужна анестезия. И схватилась за первое, что пришло в голову. На свою голову.
читать дальшеSherlock. Слова достаточно. Оно не вычурное, без пафоса, лишней трагичности или мистификации. Создателям не нужны были дополнительные привлекающие аудиторию эффекты. Они вышли за рамки привычного формата – длинные шесть серий по полтора часа; они пустили сериал летом – самоубийство в киноиндустрии, но он выстрелил. Выстрелил так, как никакой другой даже со всеми сопутствующими и вспомогательными деталями. Потому что он в этом не нуждался.
Sherlock. Я тянула, я растягивала, мучилась, но старалась продлить – не вышло. За два дня «проглотила» все существующие на данный момент шесть серий и, кажется, захлебнулась. Он заполнил пустоту лишь на миг, но под завязку. Он заполнил пустоту, а потом вытянул ещё больше, нежели дал. Он зацепил всё, до чего можно было дотянуться – разум, эмоции, чувства. Кажется, прошелся пытливой, изучающей рукой в белой стерильной перчатке по душе – призрачно, ненавязчиво, словно не нарочно, но до боли ощутимо. И я благодарна. Мне нужна была встряска – это была её эссенция в чистом виде, без примесей.
Шерлок Холмс. Что о нём можно сказать? Действительно, что? Активный социопат? Freak? Гений? Бездушная идеальная машина? Всё это, и в то же время ничто из этого его не описывает. Он невероятен, таких людей не бывает, поэтому он нахально врывается в память, уютно располагается и удовлетворенно принюхивается к запаху табака, нервно теребя никотиновые пластыри на предплечьях. Ненормальный. Его слова – каждое в цель, чужие слова – все мимо него. Его нельзя задеть, навряд удастся обидеть, но можно заинтересовать, увлечь. Но не привязать. Завидев что-то интереснее предыдущего, он бросится прочь, забыв все детали недавнишнего – потому что для нового дела они не нужны, а засорять гениальную память он не намерен. Он черствый, бездушный, он радуется чудовищным убийствам. Он на стороне ангелов, но он никогда не был одним из них.
«Jim Moriarty: Nah — you talk big. Nah... you're ordinary. You're ordinary — you're on the side of the angels.
Sherlock Holmes: Oh, I may be on the side of the angels... but don't think for one second that I am one of them».
Он невозможный. Он палит в стену из пистолета, когда ему скучно. Он хранит в холодильнике человеческие органы для своих экспериментов. Он говорит в лицо то, что люди не решаются сказать даже самим себе. Он разбивает сердца незнакомым людям парой фраз, которые рушат их жизни. Он спасает невинных только потому, что это – отменная пища для его гениальных мозгов. Он не брезгует использовать тех, кто доверяет ему, кто дорожит им. Он, отнюдь не Мориарти, выжигает сердца людям. И в первую очередь тем, которые готовы отдать эти сердца за него.
Его трудно любить, с ним почти невыносимо дружить, его невозможно не ненавидеть – за холодность, за безразличие, за самодовольство, за цинизм, за всезнайство, за унижения. Им нельзя не восхищаться – за гениальный ум, за поразительную наблюдательность, за азартную, почти безумную увлеченность. Он просто такой, какой он есть. Его можно либо принять таким, либо вообще с ним не пересекаться. Другого не дано. У него своё черное и белое, без оттенков и примесей, поэтому с ним так невозможно, так тяжело, до сумасшествия правильно.
Как же, как же сильно я его ненавидела, когда он бросил Джона. Господи, каким бы бездушным, каким бы расчетливым, каким бы отрешенным он ни был, это было уже слишком. Та последняя черта, которая делала его… да, уязвимым. Джон был, наверное, тем единственным, что делало Шерлока человеком. Да, он пытался спасти его и остальных. Да, ему нужно было возобновить свою репутацию. Да, он хотел избавить мир от сети, которую после себя в подарок оставил паук-Мориарти. Но это слишком, чересчур. Даже для него. Я хочу увидеть третий сезон, хочу увидеть их встречу, хочу увидеть, что же скажет Шерлок. Боюсь, он опять покажет свою самую неприглядную сторону характера, опять начнёт с подколов, во второй раз разобьёт сердце того, кем дорожит и сам. Просто никому ещё не удавалось разбить сердце самому Шерлоку, он не понимает, каково это, поэтому и издевается так над Джоном. Но однажды и он сможет это ощутить. Он чувствовал мерзкое дыхание этого чувства, когда Ирэн могла умереть, но тогда он предотвратил катастрофу очередным вмешательством своего гениального разума. Потому что Адлер – такая же, только женщина. Но с Джоном всё не будет так просто. Джон – сердце, и никакие сверхгениальные логики его не поймут. Я даже не знаю, чего хочу больше – шумного, возможно даже с дракой, но дружеского воссоединения или же никакого физического воздействия, а лишь моральный удар для Холмса. Чтобы почувствовал, чтобы ужаснулся, чтобы такая сложность не восхитила его ум, а заставила его капитулировать и заставить всё прощупать больно бьющимся о рёбра сердцем, которое он не слушает. Хотя, второй вариант маловероятен. Потому что это уже будет не Джон. Не тот Джон, которого я так люблю.
Доктор Джон Хемиш Ватсон. Вот уж кого в этом сериале я люблю всего. Полностью. Со всеми достоинствами и недостатками. Он великолепен. Я абсолютно серьёзно. Как сказал Мориарти: «Ordinary people are so adorable». И это чистая правда. Он – просто сплошная сердечная мышца, сгусток понимания и терпения. Им невозможно не восторгаться. Хотя бы за то, что, в конце концов, он выдерживает Холмса! Он выдерживает все его чертовы выходки, все глупейшие поручения. Он выдерживает совместное проживание с этим психом, терпит его эксперименты, в том числе, и над собой. И что самое главное, он – единственный, кто умеет выводить Шерлока на настоящие, искренние эмоции. Да, Холмс не умеет их адекватно выражать, он путается в определениях тех чувств, что его охватывают, но его искренность очевидна. Сцена в бассейне, сцена во время расследования «Собаки Баскервиля», в конце концов, даже во время эпизода на крыше, когда Мориарти грозился убить всех людей, которые дороги Шерлоку, первым, кого вспомнил сам детектив, был именно Джон. И это говорит о многом. Холмс сам назвал Ватсона своим единственным другом, а это в случае с подобным человеком почти что клятва в вечной преданности.
Джон – военный медик, вернувшийся с Афганистана. Он сломан, разбит. Он пуст. С ним ничего не происходит, потому что он не видит на это причины. Он лишний в этой жизни. Он хочет что-то изменить, поверить в изменения, но рядом – никого. Наверное, он даже жалел, что не остался на той войне навсегда. Так было бы легче, так было бы привычней, так бы не надо было думать, что он должен делать. На войне вообще нет времени думать, там можно только делать. Делать всё, чтобы не умереть. Но Джон не был бы Джоном, если бы не справился. За что безгранично люблю.
Как бы Шерлок над ним не подшучивал, как бы ни унижал в виду различия умственных способностей, Ватсон отнюдь не дурак. Шерлок – умён, проницателен и наблюдателен, а Ватсон научен жизнью, умудрён опытом, но, кроме того, он ещё не потерял человечность, даже пройдя ад войны. Кем тогда восхищаться, если не им? Преодолевая упрямое сопротивление, он, не сказать, что с легкостью, но сумел привязать такого подчеркнуто независимого человека, как Холмс, к себе. Джон умеет его не только терпеть, он умеет его усмирять, понимать, в чем-то принимать таким, какой он есть, а в чём-то даже менять, пробуждая те «функции», которые Шерлок запрятал в себе за стеной гениальности.
Как же больно было смотреть на последний разговор Шерлока и Ватсона. Холмс играл, потрясающе претворялся, что в тот момент даже оттолкнуло. Настоящая эссенция жестокости. Для Джона падение было настоящим, для Джона это было очередное падение в пропасть. Для Джона это было очередное падение его сердца с такой высоты, после прохождения которой уже не выживают. Его искренность, преданность, безграничное доверие даже после стольких фактов, даже после «признания» самого Шерлока. Господи, такую дружбу даже страшно представить – всепоглощающую, жертвенную до последней капли, настоящую до дрожи. Как же я распускала сопли во время похорон Холмса. Конечно же, не из-за него самого! Да-да, он хотел сохранить всё в тайне, но как, черт возьми, у него хватило, если не совести, то мужества смотреть на страдания Ватсона! Вашу мать, военный врач, прошедший Афганистан, с достоинством перенесший долгие часы обвешанный взрывчаткой, плакал над могилой живого лучшего друга. Что за чудовищная насмешка. А слова, слова Джона – последние капли, кислота, капающая на сердце и разъедающая его, впивающаяся в самую глубь отяжеленной мышцы. Шерлок был там. И я честно не представляю, как можно было, находясь там, молча вытерпеть это зрелище. Я бы застрелилась.
«John Watson: You... you told me once... that you weren't a hero. Um... There were times I didn't even think you were human, but let me tell you this. You were the best man, the most human... human being that I've ever known and no one will ever convince me that you told me a lie, so... there. I was so alone... and I owe you so much. But please, there's just one more thing, one more miracle, Sherlock, for me, don't be... dead. Would you do that just for me? Just stop it. Stop this...»
Не сомневаюсь, что при первой их встрече в третьем сезоне Джон смачно врежет Шерлоку. И я надеюсь, не так, как перед встречей с Ирэн. Пусть разобьёт ему нос. Хотя, и этого тоже будет мало.
Их трудно, слишком трудно сравнивать, но, наверное, Джона я всё же люблю больше.
Мориарти. О нём трудно сказать многое. Он неоднозначен, непостоянен, изменчив и безумен. В этом всё и дело. Ему так же скучно, как и Шерлоку, он такой же, как и Холмс, но он – обратная сторона медали. Он – консультирующий преступник. Он – безумие в чистом виде. Он – настоящий король преступного мира. Даже не знаю, как будет жить дальше Шерлок без такого противника, навряд хоть кто-то сможет заменить Джима.
Эти его манипуляции, ужимки, повадки всем кажутся такими наигранными, притворными, гадкими, но на самом деле самое страшное то, что они - настоящие. Он действительно маньяк, он действительно сумасшедший и он действительно гениален в своём безумии. Он – идеальный злодей.
«Moriarty: Every fairy tale needs a good old-fashioned villain. You need me or you're nothing — because we're just alike, you and I».
Его поступки кажутся бессмысленными, эксцентричными и безрассудными, но они продуманы до мелочей, они выверены, как бывает выверено количество капель яда, что будет влит в чей-то кубок. Его поступки всегда имеют цель и всегда её поражают. Даже в конце он всё-таки не проиграл. Он остался верен себе и в этом его главная победа. Он оставил Шерлоку такой подарок, от которого он не может отказаться, такой подарок, от которого будут страдать все вокруг него, особенно наиболее дорогие ему люди. Мориарти остался главным, королевским злодеем.
«Honey, you should see me in a crown».
Ирэн Адлер. «The Woman». Потрясающая женщина – умная, расчетливая, гордая, хитрая, отменный манипулятор. Она была поистине великолепной. До определенного момента. Она восхищала меня даже тогда, когда её поведение не то чтобы переходило рамки дозволенного, но пересекало те рамки, которые делают для меня персонажа загадочным, интересным, необычным, а не просто пошлым. Она привлекала даже тогда, когда была разгадана Шерлоком, когда призналась, что основой её успеха был всё тот же Мориарти. Она была неподражаема даже в тот момент, когда Холмс раскрыл её привязанность к себе. Её выдержка стоила восхищения.
Но в последний момент, в последнее её появление разочарование накрыло меня с головой – такое жгучее, палящее, гадкое, мерзкое, всепоглощающее. Она была спасена Шерлоком. Это было поистине отвратительно. Во-первых, образ самой Ирэн разбился на мелкие осколки, которые невозможно собрать. Она превратилась в обычную заурядную женщину, влюбленную женщину, кому-то обязанную и преданную женщину. Скучную женщину. Она потеряла шарм и очарование. Она потерялась.
Во-вторых, тогда я почти разочаровалась в самом Шерлоке. Повестись на неё? Можно было, пока она не раскрыла своё истинное лицо, пока не было известно, что её влиятельность заслуга скорее не её ума, а способностей гениального Мориарти. Но после… это для меня загадка. Тем более что он был заинтересован ею настолько, что помог сфальсифицировать её смерть и, рискуя жизнью, спасти её. На тот момент она уже этого совсем не стоила. Если бы Ирэн Адлер тогда умерла, она бы осталась потрясающей женщиной, достойной восхищения. Но, спасшись, она, на самом деле, по-настоящему умерла. По крайней мере, как та личность, которую прозвали «The Woman». И, пожалуй, тогда она умерла и для Шерлока, так как потом о ней не вспомнили ни разу. Логичный конец.
Хотелось бы ещё отметить Майкрофта, который придал всей этой кутерьме какого-то медлительно-аристократичного очарования, лёгкого флера дворянской надменности. Не будь актёр, что его сыграл, нетрадиционной ориентации, я бы определенно сказала, что это – почти полностью мой тип. Истинное удовольствие доставляло хотя бы изредка видеть его в действии. А его своеобразная забота о младшем брате – бесценна. Кроме того, человеком, сыгравшим старшего Холмса, стоит так же восхищаться хотя бы за то, что он – один из создателей этого потрясающего сериала.
К сожалению, пока можно довольствоваться лишь двумя сезонами, а третьего ждать ещё так долго, но всё же оно того стоит. Боюсь, эта история не покинет меня до той поры, пока не исчерпает себя. Конечно, будут и разочарования, вроде женатого Ватсона. Я бы хотела, чтобы Шерлок и Джон остались холостыми, лучшими друзьями, расследующими запутанные дела, сорящимися и мирящимися, но всегда преданными друг другу. Эта история не требует романтической подоплеки, она прекрасна и так. Хотелось бы, чтобы она, как и задумывал Гэтисс, осталась «этюдом мужской дружбе» без лишних деталей. Что ж, посмотрим, какие будут изменения, и как они повлияют на общую историю. Надеюсь, какие бы повороты сюжета не были придуманными, общая идея останется такой же захватывающе дух гениальной.