Если вы не умеете снимать стресс, не надевайте его (с).

Не всё так просто, как нам того хотелось бы. И на следующий день, 13 января, Балю пришлось отдавать долг Родине – тащить неоднородную компашку, больше похожую на бомбу замедленного действия, на, так сказать, праздник. Опять же гадкое, противное, холодное зимнее утро Балю пришлось провести не в тёплой уютной постельке, не думая ни о чем, кроме убийства разбушевавшихся соседей, у которых, похоже, поселился умный зоопарк, орущий, топающий и в то же время играющий на пианино. Необъяснимо, но факт. Симулируя бурную деятельность, Баль почти честно пытался быстро одеться и свалить с пристальных глаз мамы-Доста куда подальше, но не получилось. Сборы затянулись. Драй обещал провести личный сеанс изгнания злых духов, иначе после следующего опоздание меня ждёт анафема. Макс просто коротко бросил: «Убью», и мне стало ясно, что Макс не шутит. Дост долго нудил что-то в трубку, пока я её не бросила и не принялась игнорировать надоедливые звонки. Дон позвонил и сказал, что опаздывает. Мы обе посмеялись над ситуацией, и договорились явиться к месту встречи через десять минут. Все счастливы.
Явившись к неблагодарным плебеям, Баль выслушал о себе много хорошего. Доста заткнули общими усилиями. Нап был замечен неподалёку. И, уж не знаю, то ли я – жертва стереотипов, то ли у меня Нап какой-то неправильный, на что я, собственно и надеюсь. Но он, даже сообразив, что это та компания, с которой ему придется провести весь день + Драя и Дона он знал, не очень хорошо, но знал же!, этот Нап даже не подошел к ним, не говоря уже о том, что за это время можно было покорить не таких уж и хмурых девиц природной харизмой и этически направленной энергией. Баля это покоробило, но Баль мужественно взял себя в руки, прокатился по ролевой, демонстрируя кошмарно-жизнерадостную улыбку и всеми силами делая вид, что вот просто капец-как-счастлив-лучше-некуда-заберите-меня-отсюда.
Накормив, поразвлекав всю ораву, Баль потащил выгуливать гостей. Нап же, Баль готов был его убить, расчленить, сжечь и развеять по ветру, тупо шатался следом, молчал, разговор не начинал и делал вид, что вообще не с нами, иногда окидывая нашу компанию душераздирающим взглядом. Балю хотелось сесть и завыть на луну, но активировавший Драй больно тыкал под рёбра и обещал все муки ада, если я сейчас начну раскисать. Да, подбадривает он по-своему, не совсем действенно, но морду лица сохранить помогает.
Спустя несколько долгих мучительных минут Дон заявил, что он сейчас упорхнёт на свидание колядовать. Ой, будто я не знаю, куда там летит наша перелетная птичка. Бог с ней, её можно понять. НО КАК ОНА МОГЛА МЕНЯ БРОСИТЬ С ДОСТОМ, КОТОРОГО Я НЕНАВИЖУ ВСЕЙ СВОЕЙ ДУШОЙ. Моя душа, в принципе, слишком ленива, чтобы кого-то ненавидеть, ибо это жуть как напряжно, но на этого Доста меня хватает полностью. Это просто безвозмездное, чистейшее презрение, которое я невесть как умудряюсь прятать. Дон ушел. И ТУТ КРОВЬ КИШКИ МЯСО МОЗГИ НА АСФАЛЬТЕ КРОВАВЫЕ РЕКИ ЗАЛИВАЮТ ПЛОЩАДЬ. Ну, на самом деле, Доста вежливо заткнули. Почти. Не важно.
И тут Балю ВНЕЗАПНО стало очень нужно расшевелить Напа. На кой черт? Не знаю. Но Баль спросил о лете. Невзрачный ответ был проигнорирован, ибо опять эмоциональной нагрузки не нёс, Баль уже хотел ляпнуть что-то про трупы и желания расчленения, но тут Нап тоном инквизитора-фанатика, переплевывая Драя, от чего Драй судорожно поперхнулся, спрашивает:
- А ты что делала летом?
- В «Артеке» отмучилась, а потом губила молодые года взаперти.
- А я видел у тебя на странице фотографии с каким-то парнем…
Коллективное молчание. Слышно как издаёт предсмертный крик в небе птица, наткнувшаяся на барьер полного ошеломления, исходящий от нашей компании. Макс, рассказывавший обо всех прелестях и преимуществах «Школы бизнеса» заткнулся, сделал глубокомысленное лицо и принялся притворяться интуитом, блуждая расфокусированным взглядом по замерзшим клумбам. Дост, казалось, сейчас в ужасе прикроет рот ладошкой и распластается на катке под ногами, обеспечивая себе смерть от обморожения, потому что никто его тащить не собирался. Драй неопределенно хмыкнул и от души ментально хлопнул Баля по плечу, от чего Баль едва не сделал потрясающий кульбит, окончательно теряя чувство равновесия и ощущение пространства. Нап торжественно молчал, отвернув царственную морду.
Как же это мило, вашу мать! Баль начал судорожно вспоминать, что за фотографии. Вспомнил. Едва удержался от фейспалма, потому что знал – фейспалмом такой силы всё лицо расплющить себе можно. Парень на тех фотографиях был Есем из поездки в «Артек» годовалой давности, когда Нап, между прочим, тоже был там! Когда Нап, между прочим, знал его лично! Когда Нап, между прочим, увидев Баля с этим самым Есем, свалил в туман, просто прекратив начавшиеся ранее осторожные подкаты. И сейчас – это что?
Отсмеявшись, Баль опять взял ситуацию в свои дрожащие от нервов руки, улыбаясь криво и неправдоподобно, что заметили, похоже, только Макс и Драй. Плевать. Нап ещё пошатался с отсутствующим видом и опять свалил в туман ушел на тренировку по стрельбе. Скатертью дорожка. Уже совсем без настроения и сил прятать это отсутствие настроения, убитый Баль распрощался с Максом и Достом и свалил вместе с Драем к себе домой. Там мы догнались в депрессии чаем с плюшками тортиком, посмотрели Дворецкого и разбежались.
Закрывшись у себя в комнате, Баль опять понял простую истину: «Жопа перманентна! она была, есть и будет». И на это у Баля было всего две, но на его скромный взгляд, весомые причины:
1. Был Нап. Нап, который раздражал, бесил, вымораживал. Которого хотелось забыть, сделать вид, что никогда и не знал. Нап, разочарование в котором было настолько велико, что представителей этого ТИМа хотелось бы никогда больше не встречать.
2. Был Джек. Джек, который до дрожи в коленках, до искусанных губ, до заплетающегося языка во время разговора нравился Балю. Джек, которому когда-то нравился Баль, и которого Баль настолько некрасиво и жестоко отшил, что вспоминать стыдно. Джек, который когда-то был Балю другом, но напугал своим признанием. Джек, которому теперь просто наплевать на Баля, у которого есть своя Есечка. Самодостаточный Джек, которому не улыбается иметь дело с ущербным Балем.
Дост, тот, что маман, на скорбный, исполненный сарказма, рассказ о снах с участием некоего Лондона, выдал:
- Мне приснилось небо Лондона…
- Мам?
- Эротические сны?
- Мам! Я же говорю, мы просто сидели и говорили обо всём, о чем только можно.
- Ну, так от меня чего ты хочешь?
- Скажи, что так всё и будет.
- Это скажешь мне ты.
И мне почему-то стало легче. Совсем каплю, но легче.
А потом Баль демонстративно ныл всем вокруг о всяких мелочах, которые раньше и не замечал, бесился без повода, фыркал и обижался, язвил всем вдвое больше. Язвил настолько обидно, что даже невозмутимый Драй едва не врезал Балю, и только тогда Баль понял, что пора закрыть рот и проглотить язык. Баль рассказал Дону и Гексле о своих душевных метаниях, так как тех не оттащишь, вцепятся как клещи. Они единогласно заявили, что нужно ждать, и оно наладится, и вообще пора бы, наконец, определиться, чего я хочу – возобновить нормальные дружеские отношения или забыть о существовании Джека. А Баль не знает, чего он хочет.
И вчера, когда свободного времени выдалось слишком много, когда голова не была занята привычными повседневными заботами, Баля обсели мысли. Всё утро Баль ходил с жутко-жизнерадостной улыбкой, причинял добро и наносил пользу, обнимал и тискал всех, отвечал вежливо, добродушно и оптимистично. Даже сказал пару слов Джеку, спокойно и уверенно. Все шарахались, но отвечали. А потом, на втором уроке, почувствовал, как от нервов скручивает живот; Дон ужаснулся бледности Баля. А у Баля трусились руки, у Баля мир вертелся перед глазами, словно на бешеной карусели, у Баля начиналась неконтролируемая, непонятно откуда взявшаяся истерика, от чего слёзы сами по себе начали собираться в глазах. Баля, медленно сползающего по стене на пол, нашла завуч, заставил позвонить маме. Потом же Баля под белы рученьки в полуобморочном состоянии утащили домой, где он спал целый день. А проснулся ещё более разбитым.
Баль запутался. Баль не знает, что ему делать, потому что он не знает, чего он хочет. Баль устал от Напов и Джеков, Баль устал от себя, в первую очередь. Баль устал от заботы и устал от безразличия. Баль устал от проницательности и глухости. Баль, кажется, просто устал.

Жизнь, конечно, не удалась, а в остальном все нормально (с).